Беру твою руку и долго смотрю на нее,
Ты в сладкой истоме глаза поднимаешь несмело:
Вот в этой руке — все твое бытие,
Я всю тебя чувствую — душу и тело.

Что надо еще? Возможно ль блаженнее быть?
Но ангел мятежный, весь буря и пламя,
Летящий над миром, чтоб смертною страстью губить,
Уж мчится над нами!

 

.Бунин

Весенней ночью думай обо мне 
и летней ночью думай обо мне, 
осенней ночью думай обо мне 
и зимней ночью думай обо мне. 
Пусть я не там с тобой, а где-то вне, 
такой далекий, как в другой стране,— 
на длинной и прохладной простыне 
покойся, словно в море на спине, 
отдавшись мягкой медленной волне, 
со мной, как с морем, вся наедине. 

Я не хочу, чтоб думала ты днем. 
Пусть день перевернет все кверху дном, 
окурит дымом и зальет вином, 
заставит думать о совсем ином. 
О чем захочешь, можешь думать днем, 
а ночью — только обо мне одном. 

Услышь сквозь паровозные свистки, 
сквозь ветер, тучи рвущий на куски, 
как надо мне, попавшему в тиски, 
чтоб в комнате, где стены так узки, 
ты жмурилась от счастья и тоски, 
до боли сжав ладонями виски. 

Молю тебя — в тишайшей тишине, 
или под дождь, шумящий в вышине, 
или под снег, мерцающий в окне, 
уже во сне и все же не во сне — 
весенней ночью думай обо мне 
и летней ночью думай обо мне, 
осенней ночью думай обо мне 
и зимней ночью думай обо мне.

Евгений Евтушенко 

Мне хочется назвать тебя женой 
За то, что так другие не назвали, 
Что в старый дом мой, сломанный войной, 
Ты снова гостьей явишься едва ли. 

За то, что я желал тебе и зла, 
За то, что редко ты меня жалела, 
За то, что, просьб не ждя моих, пришла 
Ко мне в ту ночь, когда сама хотела. 

Мне хочется назвать тебя женой 
Не для того, чтоб всем сказать об этом, 
Не потому, что ты давно со мной, 
По всем досужим сплетням и приметам. 

Твоей я не тщеславлюсь красотой, 
Ни громким именем, что ты носила, 
С меня довольно нежной, тайной, той, 
Что в дом ко мне неслышно приходила. 

Сравнятся в славе смертью имена, 
И красота, как станция, минует, 
И, постарев, владелица одна 
Себя к своим портретам приревнует. 

Мне хочется назвать тебя женой 
За то, что бесконечны дни разлуки, 
Что слишком многим, кто сейчас со мной, 
Должны глаза закрыть чужие руки. 

За то, что ты правдивою была, 
Любить мне не давала обещанья 
И в первый раз, что любишь,— солгала 
В последний час солдатского прощанья. 

Кем стала ты? Моей или чужой? 
Отсюда сердцем мне не дотянуться... 
Прости, что я зову тебя женой 
По праву тех, кто может не вернуться. 

 

Константин Симонов

Задумчиво она идёт по улице,
Стройна, как синеглазый василёк.
Но всё сейчас в ней словно бы сутулится,
Сутулится душа, и взгляд сутулится,
И даже чувства съёжились в комок.

Идёт она, как в проклятое царство.
Где нет ни звёзд, ни пищи, ни воды.
И нет на свете, кажется, лекарства,
Чтоб вдруг её избавить от беды.

Но есть лекарство прочих посильней,
Которое помочь всегда готово,
Чтоб человек, известный только ей,
Который всех важнее и нужней,
Сказал одно-единственное слово...

 

Эдуард Асадов

Я пережил свои желанья,
Я разлюбил свои мечты;
Остались мне одни страданья,
Плоды сердечной пустоты.
Под бурями судьбы жестокой
Увял цветущий мой венец —
Живу печальный, одинокой,
И жду: придёт ли мой конец?
Так, поздним хладом поражённый,
Как бури слышен зимний свист,
Один — на ветке обнаженной
Трепещет запоздалый лист!..

Александр Пушкин

Привыкайте счастливыми быть!
Просыпаться с улыбкой лучистой…
И со взглядом, по детскому, чистым,
Привыкайте друг друга любить…

Научитесь плохое не звать,
Предвещая заранее беды…
Вы ведите другие беседы…
Научитесь душой расцветать…

Привыкайте добро замечать
И ценить то, что жизнью даётся…
И за счастьем бежать не придётся…
Будет счастье за вами бежать!

Научитесь подвоха не ждать
От людей незнакомых и близких…
Ведь у всех, у высоких, и низких
Есть желание – счастье познать…

Привыкайте не злиться на зло,
А рискните помочь, разобраться…
Если кто-то вдруг начал кусаться,
Значит, в чём-то ему не везло…

Научитесь прощенья просить
И прощать… Вам судьба улыбнётся.
И весна в вашу душу вернётся!
Привыкайте счастливыми быть…

Ирина Самарина-Лабиринт

Ещё бы раз влюбиться до удушья, 
до взрыва сердца. И окостенеть. 
Душа пуста, как высохшая лужа. 
Не лезет в рот изысканная снедь: 
ни рябчики, ни пенье менестрелей... 
Ещё бы раз - щемящий лёт крыла! 
Чтоб от восторга перья обгорели, 
чтоб с тела кожа старая сползла. 
А если нет...Тогда надеть галоши, 
найти в саду холодную скамью... 
Какой мечтой, какою сладкой ложью 
сманили годы молодость мою? 

 

Глеб Горбовский

Пускай ты выпита другим, 
Но мне осталось, мне осталось 
Твоих волос стеклянный дым 
И глаз осенняя усталость. 

О возраст осени! Он мне 
Дороже юности и лета. 
Ты стала нравиться вдвойне 
Воображению поэта. 

Я сердцем никогда не лгу, 
И потому на голос чванства 
Бестрепетно сказать могу, 
Что я прощаюсь с хулиганством. 

Пора расстаться с озорной 
И непокорною отвагой. 
Уж сердце напилось иной, 
Кровь отрезвляющею брагой. 

И мне в окошко постучал 
Сентябрь багряной веткой ивы, 
Чтоб я готов был и встречал 
Его приход неприхотливый. 

Теперь со многим я мирюсь 
Без принужденья, без утраты. 
Иною кажется мне Русь, 
Иными — кладбища и хаты. 

Прозрачно я смотрю вокруг 
И вижу, там ли, здесь ли, где-то ль, 
Что ты одна, сестра и друг, 
Могла быть спутницей поэта. 

Что я одной тебе бы мог, 
Воспитываясь в постоянстве, 
Пропеть о сумерках дорог 
И уходящем хулиганстве. 

 

Сергей Есенин

Вы наденьте её одежду
И пройдите её дорогой…
Ощутите её надежды,
Как она полюбите Бога…
Вы поплачьте её слезами…
Боль её испытав, хоть малость…
Проживите её мечтами
И примерьте её усталость…
Вы предательства испытайте,
Что, рыдая, она прощала…
Как она, за других страдайте,
Доверяя опять сначала…
Её душу себе поставьте
И прочувствуйте как не просто
Всё в неё пропускать, представьте…
И услышьте, что шепчут звёзды…
Как она, этот мир любите
И за счастье и за страданье…
А потом уж её судите,
Если будет ещё желанье!

Ирина Самарина-Лабиринт

В ушах — шумок, а в сердце тишь. 
Ночь силуэтами полна. 
По каменным ступеням крыш 
Спускается на дно луна. 
И это шествие луны 
Торжественней, чем шаг волны.

Инна Лиснянская 

Есть в каждой нравственной системе 
Идея, общая для всех: 
Нельзя и с теми быть, и с теми, 
Не предавая тех и тех. 
 

Игорь Губерман

Встречаются, чтоб разлучаться...
Влюбляются, чтобы разлюбить...
Мне хочется расхохотаться,
И разрыдаться - и не жить!Клянутся, чтоб нарушить клятвы...
Мечтают, чтоб клянуть мечты...
О, скорбь тому, кому понятны
Все наслаждения тщетны!..В деревне хочется столицы...
В столице хочется глуши...
И всюду человечьи лица
Без человеческой души...Как часто красота уродна
И есть в уродстве красота...
Как часто низость благородна
И злы невинные уста.Так как же не расхохотаться,
Не разрыдаться, как же жить,
Когда возможно расставаться,
Когда возможно разлюбить?!

Игорь Северянин

Давно уже я плакать разучился, 
Что в детстве так надежно помогало, 
С тех пор, как мир, что целостью лучился, 
На тысячи вопросов разломало. 
С тех пор, как я с насмешкой обручился, 
Что веру в жизнь мне сразу растоптала, 
И словом отрицанья заручился, 
Чтоб смехом смех оно мне заливало. 

Но ты пришла — ты, сладкое дитя, 
И веришь в жизнь, как в чудо, не шутя, 
И говоришь слова, что всех смешат, 

Но замереть насмешки вдруг спешат, 
Стихает всех моих сомнений пир 
Пред словом девочки: «Как добр наш мир!» 
 

Эрих Мария Ремарк

И небо и серое море 
Уходят в немую безбрежность. 
Так в сердце и радость и горе 
Сливаются в тихую нежность. 

Другим – бушевания бури 
И яростный ропот прибоя. 
С тобой – бесконечность лазури 
И ясные краски покоя. 

На отмель идут неизбежно 
И гаснут покорные волны. 
Так думы с беспечностью нежной 
Встречают твой образ безмолвный. 

 

Валерий Брюсов

Опять – золотеющий волос, 
Ласкающий взор голубой; 
Опять – уплывающий голос; 
Опять я: я – Твой, и – с Тобой. 

Опять бирюзеешь напевно 
В безгневно зареющем сне; 
Приди же, моя королевна, — 
Моя королевна, ко мне! 

Плывут бирюзовые волны 
На веющем ветре весны: 
Я – этими волнами полный, 
Одетая светами – Ты!

Андрей Белый 

Вы наденьте её одежду
И пройдите её дорогой…
Ощутите её надежды,
Как она полюбите Бога…
Вы поплачьте её слезами…
Боль её испытав, хоть малость…
Проживите её мечтами
И примерьте её усталость…
Вы предательства испытайте,
Что, рыдая, она прощала…
Как она, за других страдайте,
Доверяя опять сначала…
Её душу себе поставьте
И прочувствуйте как не просто
Всё в неё пропускать, представьте…
И услышьте, что шепчут звёзды…
Как она, этот мир любите
И за счастье и за страданье…
А потом уж её судите,
Если будет ещё желанье!

 

Ирина Самарина-Лабиринт

Пора давно за все благодарить.
За все, что невозможно подарить
когда-нибудь кому-нибудь из вас
и улыбнуться, словно в первый раз.
В твоих дверях - ушедшая любовь.
Но невозможно улыбнуться вновь.
- Прощай, прощай, - шепчу я на ходу,
среди знакомых улиц вновь иду,
подрагивают стекла надо мной,
растет вдали привычный гул дневной,
и в подворотнях гасятся огни.
- Прощай, любовь, когда-нибудь звони.
Так оглянись когда-нибудь назад!
Стоят дома в прищуренных глазах,
и мимо них - уже который год -
про тротуарам шествие идет.

Иосиф Бродский, из поэмы"Шествие"

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес - моя колыбель, и могила - лес,
Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой,
Оттого что я тебе спою - как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,
У всех золотых знамен, у всех мечей,
Я ключи закину и псов прогоню с крыльца -
Оттого что в земной ночи я вернее пса.

Я тебя отвоюю у всех других - у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я - ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя - замолчи! -
У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Но пока тебе не скрещу на груди персты -
О проклятие! - у тебя остаешься - ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, -
Оттого что мир - твоя колыбель, и могила - мир!

Марина Цветаева

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.

Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бесмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.

А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!»1 кричат.

И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.

Александр Блок

НЕЗНАКОМКА

Голос в телефонной трубке
Если б голос можно было целовать,
Я прижался бы губами к твоему,
Шелестящему внутри, как целый сад,
Что-то шепчущий, обняв ночную тьму.

Если б душу можно было целовать,
К ней прильнул бы, словно к лунному лучу.
Как бедны на свете те, чья цель – кровать,
Моя цель – душа твоя. Её хочу.
Я хочу твой голос. Он – твоя душа.
По росе хочу с ним бегать босиком,
И в стогу, так нежно колющем, греша,
Кожи голоса коснуться языком.

И, наверно, в мире у тебя одной
Существует – хоть про все забудь! –
Этот голос, упоительно грудной,
Тот, что втягивает в белый омут – в грудь.

 

Евгений Евтушенко

Не оставляйте матерей одних,
Они от одиночества стареют.
Среди забот, влюбленности и книг
Не забывайте с ними быть добрее.
Им нежность ваша – целый мир.
Попробуйте перехватить хотя б на миг
Вы в молодости собственную старость,
Когда ни писем от детей, ни встреч,
И самый близкий друг вам – телевизор
Чтоб маму в этой жизни поберечь,
Неужто нужны просьбы или визы?

Как бы ни манил вас бег событий,
Как ни влек бы в свой водоворот,
Пуще глаза маму берегите
От обид, от тягот и забот.

 

Расул Гамзатов

Любовь готова все прощать,
когда она – любовь,
умеет беспредельно ждать,
когда она – любовь,
любовь не может грешной быть,
когда она – любовь,
ее немыслимо забыть,
когда она –любовь,
она способна жизнь отдать,
когда она – любовь,
она – спасенье, благодать,
когда она – любовь,
полна безмерной доброты,
когда она – любовь,
она естественна, как ты,
когда она – любовь.

 

Эльдар Рязанов

Бывает иногда мужчина — 
Всех женщин безответный друг, 
Друг бескорыстный, беспричинный, 
На всякий случай, словно круг, 
Висящий на стене каюты. 
Весь век он старится и ждет, 
Потом в последнюю минуту 
Его швырнут — и он спасет. 

Неосторожными руками 
Меня повесив где-нибудь, 
Не спутай. Я не круг. Я камень. 
Со мною можно потонуть.

Константин Симонов 

Однажды ты поймёшь, как долго я ждала,
От одиночества грустила вечерами,
В подушку спрятавшись,тебя к себе звала,
Как маялась бессонными ночами.

Однажды ощутишь ты пустоту,
В тот миг, когда любовь моя земная
Исчезнет, и я больше не смогу
Идти по жизни, о тебе мечтая.

Любовь, уставшая, покинет этот дом,
Не сможет бесконечно верить в чудо,
Тебе тоскливо, одиноко станет в нём,
Но только рядом я уже не буду.

Осенний ветер хлещет по щекам,
И ты пока не знаешь о пропаже.
Однажды ты поймёшь, что никогда
Руки моей ты не коснёшься даже.

Тобой протянутую руку 
Боюсь в ладонях задержать. 
Боюсь, испытывая муку, 
И слишком быстро отпускать. 

И вновь тайком из странствий дальних 
К тебе, единственной стремлюсь, 
Боюсь я глаз твоих печальных, 
Но и веселых глаз – боюсь. 

Боюсь, когда сидишь весь вечер 
Ты одинешенька - одна 
Боюсь, с другим тебя замечу 
Подумаю что не верна. 

Боюсь: не все во мне ты видишь, 
Боюсь: все видишь без труда, 
Боюсь, что скоро замуж выйдешь, 
Боюсь, не выйдешь никогда. 

Боюсь я, слишком осторожный, 
Тебя по имени назвать, 
И боязно, что останешься 
Ты безымянною опять.

 

Расул Гамзатов

Мама не стареет! Мама устаёт…
Дом заботой греет, близких бережёт.
Так переживает за своих детей,
Что не успевает жить в рассвете дней…

Мама укрывает спящего сынка.
Всю печаль снимает мамина рука.
Голос нежный льётся чистою рекой.
Мама улыбнётся – и в душе покой…

Мамы красивее в мире просто нет.
Вовсе не тускнеет глаз любимых свет.
Для души ребёнка детской и святой
Мама будет вечно самой молодой!

Не морщинки это чертят полукруг,
То усталость где-то проявилась вдруг.
Но как только мама отдохнёт, поспит,
Красотой своею даже Звёзд затмит!

Молодость прекрасна, спору нет, хотя
Женщина, что держит на руках дитя,
Остановит время, снова расцветёт.
Будет восемнадцать маме круглый год…

Пусть промчатся годы, мамина душа
Вне законов моды также хороша.
Даже если будут бабушкою звать,
Бабушке по виду – где-то двадцать пять…

И теперь невестке старший внук поёт:
«Мама не стареет! Мама устаёт.
Но как только мама отдохнёт, поспит,
Красотой своею даже Звёзд затмит!»

 

Ирина Самарина-Лабиринт

Стихи не пишутся — случаются, 

как чувства или же закат. 
Душа — слепая соучастница. 
Не написал — случилось так.

Андрей  Вознесенский

Я шла по жизни, делая ошибки,
И набивала шишки, синяки,
И делала на юный возраст скидки,
На ветер в голове и сквозняки.

Кого-то я напрасно обижала,
Кого-то не сумела я простить,
Чужой беды порой не понимала,
Как будто вечно собиралась жить.

Волна морская так шлифует камни,
Так жизнь стирает все мои углы.
Через печали и немые раны
Учусь не жечь перед собой мосты.

Учусь не видеть груз чужих ошибок,
Пустых обид и мелкой суеты,
Бессмысленных кривых полуулыбок,
Душевной безмятежной нищеты.

Учусь встречать рассветы и закаты
И в каждом миге видеть красоту,
И бережно хранить свои утраты,
Ценить прозрения, жизни новизны.

Глаза не врут… 
Они всё скажут… 
И кто любил, и кто играл… 
Со временем судьба покажет, 
кто в жизни больше потерял…

Как медленно тебя я забывал!
Не мог тебя забыть, а забывал.
Твой облик от меня отодвигался,
Он как бы расплывался, уплывал,
Дробился, обволакивался тайною
И таял у неближних берегов —
И это все подобно было таянью,
Замедленному таянью снегов.
Все таяло. Я начал забывать
Твое лицо. Сперва никак не мог
Глаза твои забыть, а вот забыл,
Одно лишь имя всё шепчу губами.
Нам в тех лугах уж больше не бывать.
Наш березняк насупился и смолк,
И ветер на прощанье протрубил
Над нашими печальными дубами.
И чем-то горьким пахнет от стогов,
Где звук моих шагов уже стихает.
И капля по щеке моей стекает...
О, медленное таянье снегов!

 

Юрий Левитанский

Пустяк — названье мачты, план — и следом 
за чайкою взмывает жизнь моя, 
и человек на палубе, под пледом, 
вдыхающий сиянье — это я. 

Я вижу на открытке глянцевитой 
развратную залива синеву, 
и белозубый городок со свитой 
несметных пальм, и дом, где я живу. 

И в этот миг я с криком покажу вам 
себя, себя — но в городе другом: 
как попугай пощелкивает клювом, 
так тереблю с открытками альбом. 

Вот это — я и призрак чемодана; 
вот это — я, по улице сырой 
идущий в вас, как будто бы с экрана, 
я расплывающийся слепотой. 

Ах, чувствую в ногах отяжелевших, 
как без меня уходят поезда, 
и сколько стран, еще меня не гревших, 
где мне не жить, не греться никогда! 

И в кресле путешественник из рая 
описывает, руки заломив, 
дымок из трубки с присвистом вбирая, 
свою любовь — тропический залив. 

 

Владимир Набоков

Что ж, если говорить без фальши, 
Ты что ни день — отходишь дальше, 
Я вижу по твоим глазам 
И по уклончивой улыбке,— 
Я вижу, друг мой, без ошибки, 
Что нет возврата к чудесам. 
Прощай. Насильно мил не будешь, 
Глухого сердца не разбудишь. 
Я — камень на твоем пути. 
Ты можешь камень обойти. 
Но я сказать хочу другое: 
Наверно, ты в горах бывал, 
И камень под твоей ногою 
Срывался, падая в провал.

Мария Петровых 

Любимая, ко мне приходит снова
Старинная изведанная грусть,
И я ее сегодня за основу
Беру и наговоров не боюсь.

Я шел к тебе по опаленным верстам,
Еще ты дальше от меня сейчас.
Пусть стих мой на бессоннице заверстан,
А ты спокойно дремлешь в этот час.

Но я припомню старые рассветы
И те полузабытые слова,
Своей короткой юности приметы,
За далью различимые едва.

Что ж, в юности мы все клялись когда-то
Любить до смерти, глядя на луну,
Но смерть и жизнь познавшие солдаты,
Над этим не смеялись и в войну.

Мы пронесли воспоминанья эти
В тяжелых танках, в дымной духоте,
Сквозь грязь и кровь, по яростной планете
В своей первоначальной чистоте.

И я пришел, и я спросил в тот вечер,
Ты усмехнулась, ведь любовь прошла,
Но даже дерзко дрогнувшие плечи
Сказали больше, чем ты мне могла.

Серебряным кольцом пророкотала
Над миром журавлиная труба.
Да, злую шутку все-таки сыграла
Над нами пресловутая судьба...

Сергей Орлов

Спасибо меня предавшим!
Я стала ещё сильней…
И слабости не прощавшим –
За холод души своей…

Спасибо меня толкнувшим!
Теперь я летать могу…
Судившим и упрекнувшим –
Спасибо, и я не лгу…

Без ваших уроков горьких,
Не знала бы вкус добра…
Ах, сколько вас было, сколько…
Мне вас отпускать пора…

Спасибо друзьям неверным,
Что маски роняя вдруг,
В беде убегали нервно,
Меня проклиная вслух…

Мне стало намного легче,
Без вашей слезы скупой…
Я чувствую рядом плечи
Людей, что за мною в бой…

Спасибо, судьба, за опыт,
Что дался совсем не в дар…
Легла на надежду копоть,
Но вера в душе – нектар…

Спасибо за наговоры
И сплетен облезший хвост…
Обиды – на сердце шторы…
Прощение – к счастью мост…

Спасибо меня сдержавшим
Над пропастью в жуткий час…
А всем обо мне не знавшим
Спасибо, что встречу вас…
 

Ирина Самарина - Лабиринт

Грубым дается радость,
Нежным дается печаль.
Мне ничего не надо,
Мне никого не жаль.

Жаль мне себя немного,
Жалко бездомных собак,
Эта прямая дорога
Меня привела в кабак.

Что ж вы ругаетесь, дьяволы?
Иль я не сын страны?
Каждый из нас закладывал
За рюмку свои штаны.

Мутно гляжу на окна,
В сердце тоска и зной.
Катится, в солнце измокнув,
Улица передо мной.

На улице мальчик сопливый.
Воздух поджарен и сух.
Мальчик такой счастливый
И ковыряет в носу.

Ковыряй, ковыряй, мой милый,
Суй туда палец весь,
Только вот с эфтой силой
В душу свою не лезь.

Я уж готов... Я робкий...
Глянь на бутылок рать!
Я собираю пробки -
Душу мою затыкать.

 

Сергей Есенин, 1923

В траве, меж диких бальзаминов, 
Ромашек и лесных купав, 
Лежим мы, руки запрокинув 
И к небу головы задрав. 

Трава на просеке сосновой 
Непроходима и густа. 
Мы переглянемся и снова 
Меняем позы и места. 

И вот, бессмертные на время, 
Мы к лику сосен причтены 
И от болезней, эпидемий 
И смерти освобождены. 

С намеренным однообразьем, 
Как мазь, густая синева 
Ложится зайчиками наземь 
И пачкает нам рукава. 

Мы делим отдых краснолесья, 
Под копошенье мураша 
Сосновою снотворной смесью 
Лимона с ладаном дыша.

И так неистовы на синем 
Разбеги огненных стволов, 
И мы так долго рук не вынем 
Из-под заломленных голов, 

И столько широты во взоре, 
И так покорны все извне, 
Что где-то за стволами море 
Мерещится все время мне. 

Там волны выше этих веток 
И, сваливаясь с валуна, 
Обрушивают град креветок 
Со взбаламученного дна. 

А вечерами за буксиром 
На пробках тянется заря 
И отливает рыбьим жиром 
И мглистой дымкой янтаря. 

Смеркается, и постепенно 
Луна хоронит все следы 
Под белой магией пены 
И черной магией воды. 

А волны все шумней и выше, 
И публика на поплавке 
Толпится у столба с афишей, 
Неразличимой вдалеке. 

 

Борис Пастернак

Поверь мне — люди не поймут 
Твоей души до дна!.. 
Как полон влагою сосуд,— 
Она тоской полна. 

Когда ты с другом плачешь,— знай: 
Сумеешь, может быть, 
Лишь две-три капли через край 
Той чаши перелить. 

Но вечно дремлет в тишине 
Вдали от всех друзей,— 
Что там, на дне, на самом дне 
Больной души твоей. 

Чужое сердце — мир чужой, 
И нет к нему пути! 
В него и любящей душой 
Не можем мы войти. 

И что-то есть, что глубоко 
Горит в твоих глазах, 
И от меня — так далеко, 
Как звезды в небесах... 

В своей тюрьме,— в себе самом, 
Ты, бедный человек, 
В любви, и в дружбе, и во всем 
Один, один навек!..

Дмитрий Мережковский 

Чему молилась ты с любовью,
Что как святыню берегла,
Судьба людскому суесловью
На поруганье предала.

Показать полностью…
Толпа вошла, толпа вломилась
В святилище души твоей,
И ты невольно постыдилась
И тайн и жертв, доступных ей.

Ах, если бы живые крылья
Души, парящей над толпой,
Ее спасали от насилья
Бессмертной пошлости людской!

 

Федор Тютчев

Люблю, - но реже говорю об этом,
Показать полностью…
Люблю нежней, - но не для многих глаз.
Торгует чувством тот, что перед светом
Всю душу выставляет напоказ.

Тебя встречал я песней, как приветом,
Когда любовь нова была для нас.
Так соловей гремит в полночный час
Весной, но флейту забывает летом.

Ночь не лишится прелести своей,
Когда его умолкнут излиянья.
Но музыка, звуча со всех ветвей,

Обычной став, теряет обаянье.
И я умолк подобно соловью:
Свое пропел и больше не пою.

 

Перевод С.Я.Маршака.

 Уильям Шекспир

СОНЕТ 102

Мне жалко, что теперь зима
И комаров не слышно в доме
Но ты напомнила сама
О легкомысленной соломе.

Показать полностью…
Стрекозы вьются в синеве,
И ласточкой кружится мода,
Корзиночка на голове
Или напыщенная ода?

Советовать я не берусь,
И бесполезны отговорки,
Но взбитых сливок вечен вкус
И запах апельсинной корки.

Ты все толкуешь наобум,
От этого ничуть не хуже,
Что делать, самый нежный ум
Весь помещается снаружи.

И ты пытаешься желток
Взбивать рассерженною ложкой.
Он побелел, он изнемог,
И все-таки еще немножко.

И право, не твоя вина,
Зачем оценки и изнанки?
Ты как нарочно создана
Для комедийной перебранки.

В тебе все дразнит, все поет,
Как итальянская рулада.
И маленький вишневый рот
Сухого просит винограда.

Так не старайся быть умней,
В тебе все прихоть, все минута.
И тень от шапочки твоей —
Венецианская баута.
 

Осип Мандельштам

Я хочу быть любимой тобой
Не для знойного, сладкого сна,
Но чтоб связаны вечной судьбой
Показать полностью…
Были наши навек имена.

Этот мир так отравлен людьми.
Эта жизнь так скучна и темна.
О, пойми, - о, пойми, - о, пойми!
В целом свете всегда я одна.

Я не знаю, где правда, где ложь,
Я затеряна в мёртвой глуши.
Что мне жизнь, если ты оттолкнёшь
Этот крик наболевшей души?

Пусть другие бросают цветы
И мешают их с прахом земным.
Но не ты - но не ты - но не ты!
О, властитель над сердцем моим.

И навеки я буду твоей,
Буду кроткой, покорной рабой,
Без упрёков, без слёз, без затей.
Я хочу быть любимой тобой. 

Мирра Лохвицкая

Если град зашумит дождем,
Если грохнет шрапнелью гром,
Все равно я приду на свиданье,
Будь хоть сто непогод кругом.
Если зло затрещит мороз,
Показать полностью…
И завоет метель, как пес,
Все равно я приду на свиданье,
Хоть меня застуди до слез.
Если станет сердится мать,
И отец не будет пускать,
Все равно я приду на свиданье,
Что бы ни было - можешь ждать.
Если сплетня хлестнет, ну что ж,
Не швырнет меня подлость в дрожь.
Все равно я приду на свиданье,
Не поверя в навет и ложь.
Если я попаду в беду,
Если буду почти в бреду,
Все равно я приду. Ты слышишь?
Добреду, доползу.....дойду!
Ну а если пропал мой след,
И пришел без меня рассвет,
Я прошу: не сердись, не надо!
Знай, что просто меня уже нет...
 

Эдуард Асадов

Мы ищем, встречаем, находим, теряем,
Имея – не ценим... встречая – бросаем...
Попытки и пытки. Сошлись, разбежались...
Пожить не успели и снова расстались.
Но где же любовь, чтоб навек и без края?..
А может быть эта, а может другая?..
Меняются лица, тела и улыбки,
Но поиском только лишь множим ошибки.
Влюбленность, привязанность, страсть – как угодно,
Собой и другими играем свободно,
Когда же любовь – догадаться не сложно, –
Когда друг без друга уже невозможно...

Любите тех, кто просто рядом,
Кто не посмеет изменить,
Кто вас ласкает теплым взглядом,
Кто просто помогает жить.

Важнее в жизни ведь не вид,
Обманчив часто он бывает,
Не то красиво, что блестит —
Красиво то, что согревает.

Прекрасны черты безупречного тела,
И бархатной кожи к себе манит шёлк
Страничку её он листает несмело,
Не смея подумать о чём-то ещё.

Таких как она не дано ему встретить,
Ему невозможно бывать в тех местах,
Он смотрит на свой идеал в интернете,
Не зная взаимности даже в мечтах.

На модном показе, потом в вернисаже,
Затем на курорте средь пены морской,
Шикарные яхты, отели и пляжи
Она освещает своей красотой.

Как в клетке изысканной певчая птица,
Согрета вниманием лучших мужчин.
Не нужно искать ей заветного принца,
Здесь каждый имеет свой статус и чин.

А он по ночам в своей тесной квартире,
Хрущёвки-однушки на юге Москвы,
Слагает стихи и рисует картины
О той, что похитила грёзы и сны.

Не знает никто, что в минуты печали,
Грустит его муза, оставшись одна.
Что тела её красоту замечают,
А тайна души никому не нужна.

Судьба её быть дорогою игрушкой,
Которой играет богатства рука.
И плачет богиня, зарывшись в подушку,
В тиши тёмной комнаты особняка.

Но он никогда не узнает об этом,
И вряд-ли узнает когда-то она,
Что с целью одной - музой быть для поэта,
Она в этом мире была рождена.

Бывало все: и счастье, и печали,
и разговоры длинные вдвоем.
Но мы о самом главном промолчали,
а может, и не думали о нем.
Нас разделило смутных дней теченье -
сперва ручей, потом, глядишь, река...
Но долго оставалось ощущенье:
не навсегда, ненадолго, пока...
Давно исчез, уплыл далекий берег,
и нет тебя, и свет в душе погас,
и только я одна еще не верю,
что жизнь навечно разлучила нас.

Вероника Тушнова